Брокер - Страница 71

Пять часов спустя посреди ночи Таггета разбудил настойчивый звонок в дверь. Три молодых человека в деловых костюмах вошли в его квартиру и попросили уделить им несколько минут. Извинившись за вторжение, они представились сотрудниками одного из отделов саудовской полиции и сказали, что им необходимо с ним побеседовать. Таггет с деланной неохотой сообщил им информацию, которую и должен был передать.

Джоэл Бэкман прячется в Италии, в городе Болонья, под чужим именем. Больше ему ничего не известно.

Может ли он узнать больше?

Он обещал подумать.

Они спросили, не согласится ли он вылететь утром в Нью-Йорк, в штаб-квартиру своей компании, и получить о Бэкмане как можно больше сведений. Саудовскому правительству и королевской семье это очень важно выяснить.

Таггет согласился. Ради короля он готов сделать все, о чем его попросили.

Глава 22

Каждый год в мае, накануне Дня вознесения, жители Болоньи идут от ворот Сарагоццы, по самой длинной галерее в мире, под всеми 666 арками и мимо пятнадцати часовен, поднимаясь на вершину, к храму Святого Луки. Они забирают в храм свою Мадонну и возвращаются обратно в город, пронося ее по запруженным людьми улицам, и наконец оставляют в соборе Святого Петра, где она пребывает восемь дней, а потом возвращают на ее законное место. Это праздник, присущий только Болонье, он отмечается без перерыва с 1476 года.

Франческа и Джоэл сидели в храме Святого Луки, и она объясняла ему суть и значение этого ритуала для жителей города. Приятный глазу храм, но в глазах Марко еще одна пустая церковь, не более того.

На этот раз они приехали на автобусе, минуя 666 арок и подъем длиной 3,6 километра. Икры Марко до сих пор ныли после визита к святому Луке три дня назад.

Франческа была настолько поглощена проблемами куда более серьезными, что перешла на английский и, похоже, даже не заметила этого. Он не жаловался. Закончив рассказ о празднике, она перешла к заслуживающим внимания деталям собора – архитектуре и строительству купола, истории создания фресок. Марко отчаянно старался изображать неподдельный интерес. Впечатления о куполах и потускневших фресках смешались в его голове со склепами и давно умершими святыми, и он поймал себя на том, что думает о том времени, когда наступит хорошая погода. Тогда они смогут много гулять и беседовать. Посещать милейшие парки города, а если она вдруг упомянет какую-нибудь церковь, он тут же взбунтуется.

Но она думала не о хорошей погоде. Мысли ее были заняты совершенно другим.

– Вы уже об этом рассказывали, – прервал он Франческу, когда она показала фреску над купелью.

– Извините. Я вам надоела?

Он чуть было не сказал правду.

– Нет, но я уже всего насмотрелся.

Они обошли церковь сзади и направились по едва заметной тропинке вниз, к тому месту, откуда открывался великолепный вид на город. Последний снег быстро таял на красной черепице крыш. Было восемнадцатое марта.

Она закурила сигарету и долго сидела молча, любуясь Болоньей.

– Вам нравится мой город? – спросила она наконец.

– Очень.

– Что вам в нем нравится?

После шести лет в тюрьме понравится любой город. Марко на минуту задумался.

– Настоящий город. Здесь люди живут и работают. Здесь чисто, безопасно и все неподвластно времени. За века изменилось не так уж много. Людей вдохновляет их собственная история, они гордятся своими достижениями.

Она еле заметно кивнула, довольная его оценкой.

– Американцы ставят меня в тупик, – сказала она. – Когда я вожу их по Болонье, они всегда спешат, торопливо осматривают одну достопримечательность за другой, дабы вычеркнуть ее из списка и скорее перейти к следующей. Они все время что-то спрашивают про завтрашний день. Почему это так?

– Вряд ли я вам отвечу.

– Почему?

– Вы не забыли, что я канадец?

– Вы не канадец.

– Верно. Я из Вашингтона.

– Я там была. Никогда не видела столько спешащих неизвестно куда людей. Мне непонятна страсть к такому лихорадочному существованию. Все делается быстро-быстро – работа, еда, секс.

– Я шесть лет не занимался сексом.

Она бросила на него взгляд, в котором сквозило много вопросов.

– Об этом я не хотела бы говорить.

– Сами начали.

Она затянулась сигаретой, и возникшее вдруг напряжение спало.

– Почему вы не знали секса шесть лет?

– Потому что сидел в тюрьме в одиночном заключении.

Она едва заметно вздрогнула и непроизвольно выпрямилась.

– Вы кого-нибудь убили?

– Нет, ничего похожего я не совершил. Я довольно-таки безобидный человек.

Последовала новая пауза. Еще одна затяжка.

– Зачем вы здесь?

– Честно говоря, не знаю.

– И долго тут пробудете?

– На этот вопрос, быть может, в состоянии ответить Луиджи.

– Луиджи, – сказала Франческа так, точно собиралась сплюнуть, повернулась и зашагала дальше. Он пошел за ней: а куда еще? – Почему вы прячетесь? – спросила она.

– Это очень длинная история, и вам это не нужно знать.

– Вам грозит опасность?

– Думаю, да. Не знаю какая, но скажем так: я боюсь жить под своим именем и боюсь возвращаться домой.

– Значит, грозит опасность, насколько я понимаю. При чем тут Луиджи?

– Мне кажется, он меня оберегает.

– И долго это будет продолжаться?

– Ей-богу, не знаю.

– Почему бы вам просто не исчезнуть?

– Это я и делаю в настоящее время. Нахожусь в процессе исчезновения. Но куда мне отсюда бежать? У меня нет денег, нет паспорта, никакого удостоверения личности. Официально я как бы не существую.