Брокер - Страница 56

– Вы, наверное, захотите начать с верхнего, – сказала секретарша, положив ровно в девять утра ему на стол ежедневную кипу почты. – Отправлено два дня назад из Йорка, штат Пенсильвания.

Когда она закрыла за собой дверь, Нил принялся изучать конверт. Светло-коричневая бумага, никаких обозначений, кроме надписи, сделанной отправителем. Почерк показался ему отдаленно знакомым.

Ножом для разрезания бумаги он аккуратно вскрыл конверт сверху и вытащил единственный листок сложенной вдвое белой бумаги. Письмо от отца. Оно подействовало на него, как удар тока, но потом успокоило.

...

Дорогой Нил!

В данный момент я в безопасности, но сомневаюсь, что это надолго. Мне нужна твоя помощь. У меня нет ни адреса, ни телефона, ни факса, и я не уверен, что воспользовался бы ими, будь они у меня. Мне нужен доступ к электронной почте, причем такой, что не поддается отслеживанию. Понятия не имею, как это сделать, но я знаю, ты что-нибудь придумаешь. У меня нет компьютера и нет денег. Весьма вероятно, что ты под наблюдением, поэтому, что бы ты ни предпринял, старайся не оставлять следов. Заметай следы! В том числе и мои. Не доверяй никому. Пристально наблюдай за тем, что происходит вокруг. Спрячь это письмо, а потом уничтожь его. Пришли мне денег – столько, сколько сможешь. Ты знаешь, что я отдам. Нигде не пользуйся своим именем. Пиши по адресу: «Синьору Рудольфу Висковичу, факультет права, университет Болоньи, улица Замбони 22, 44041, Болонья, Италия».

Воспользуйся двумя конвертами – первый для синьора Висковича, второй для меня. В записке на его имя попроси сохранить бандероль для Марко Лаццери.

Поторопись!

С любовью, Марко

Нил положил письмо на стол, подошел к двери и запер ее на ключ. Сел на кожаный диванчик и попытался собраться с мыслями. Он еще раньше пришел к выводу, что отец за границей, иначе уже давно бы связался с ним. Почему он оказался в Италии? Почему письмо отправлено из Йорка в штате Пенсильвания?

* * *

Когда Нил познакомился с будущей женой, Джоэл уже два года находился в тюрьме. Жена Нила никогда не встречалась со свекром. Они послали ему свадебные фотографии, а потом и фото ребенка, его второй внучки.

Джоэл не был темой, которую любил обсуждать Нил. И даже темой для размышлений. Джоэл оказался никудышным отцом, Нил в детстве практически не видел его, а потрясающее падение Брокера с Олимпа власти вызвало замешательство у всех родных и близких. Нил скрепя сердце посылал отцу в тюрьму открытки и письма, но, если бы он честно признался самому себе и жене, по нему не скучал. Потому что и прежде крайне редко бывал с ним рядом.

Теперь отец объявился, просит денег, которых у Нила нет, и не сомневается: сын сделает то, о чем он его просит, хотя это и чревато опасностями.

Нил подошел к столу и дважды перечитал письмо. Те же едва читаемые каракули, которые он помнил с детства. И тот же образ действий – что дома, что на службе. Сделай то, сделай это, и все будет в порядке. Сделай, как я говорю, и чем скорее, тем лучше! Поспеши! Рискни всем, потому что мне так надо.

А что, если все кончится благополучно и Брокер вернется? Конечно, у него опять не найдется времени для Нила и внучки. Если пятидесятидвухлетнему Джоэлу Бэкману дать шанс, он вновь поднимется на вершину славы в вашингтонских коридорах власти. Он заведет нужных друзей, у него появятся нужные клиенты, он женится на нужной женщине, найдет нужных партнеров и через год окажется в просторном кабинете, требуя немыслимые гонорары и попугивая конгрессменов.

Жизнь куда проще, пока отец в тюрьме.

Что он скажет своей жене Лизе? «Дорогая, у меня просят те две тысячи долларов, что мы сумели отложить и поместить на банковский счет. И еще несколько сотен на систему шифровки электронной почты. А вы с ребенком сидите взаперти, потому что наша жизнь вдруг стала куда опаснее, чем раньше».

День пошел насмарку. Нил вызвал секретаршу и попросил ни с кем его не соединять, а потом растянулся на диване, скинул туфли, закрыл глаза и принялся растирать виски.

Глава 18

В грязных боевых действиях между ЦРУ и ФБР обе стороны зачастую в тактических целях пользуются услугами журналистов. Посредством манипуляций с прессой наносятся превентивные удары, отражаются контратаки, поспешные отступления выдаются за блестящие победы, а глубокие раны небезуспешно зализываются. Дэн Сендберг на протяжении почти двадцати лет обхаживал источники информации с обеих сторон и охотно позволял себя использовать, если полученная информация была верна и предоставлялась ему эксклюзивно. И еще он охотно исполнял роль курьера, осторожно перемещаясь из одной армии в другую, передавая сенсационные сплетни и выведывая, что известно другой стороне. В попытке подтвердить историю о том, что ФБР ведет следствие о скандале, связанном с помилованием за деньги, Дэн связался со своим самым надежным источником в ЦРУ. Он наткнулся, как и ожидал, на каменную стену, продержавшуюся, однако, всего сорок восемь часов.

Его знакомого в Лэнгли звали Расти Лоуэлл, это был усталый чиновник с постоянно меняющимися титулами. За что бы ему ни платили, его реальные обязанности заключались в приглядывании за прессой и советах Тедди Мейнарду относительно ее употребления и злоупотребления ею. Он не был осведомителем, и не в его правилах было сообщать что-то, не соответствующее действительности. После многих лет общения с ним Сендберг уверился в том, что информация, которую он получает от Лоуэлла, идет от самого Тедди.

Они встретились в торговом центре Тайсона в штате Виргиния, сразу за вашингтонской кольцевой дорогой, в дальнем углу дешевой пиццерии на верхнем ярусе продовольственного отдела. Оба взяли по куску пепперони с сыром и прохладительные напитки, затем нашли кабинку, где их никто не увидит. Обычные правила предусматривали: 1) все сказанное не предназначается для печати и говорится лишь для общей ориентации; 2) Лоуэлл должен дать зеленый свет, иначе Сендберг ничего не может напечатать; и 3) если что-либо, сказанное Лоуэллом, будет противоречить другому источнику, он, Лоуэлл, получит возможность пересмотреть свою версию и оставляет за собой последнее слово.