Брокер - Страница 46

– Восхитительный город.

Они поговорили о Флоренции, и Марко болтал о достопримечательностях, художественных произведениях и историческом прошлом города, который знал лишь по дешевому путеводителю, одолженному Эрманно. Путеводитель был, разумеется, на итальянском, а это означало, что он в течение нескольких часов разбирался с текстом с помощью словаря и набирался сведений, которые мог теперь обсуждать с Рудольфом, словно действительно провел несколько дней в этом городе.

Они заказали еще кофе, и Рудольф снова набил трубку. Марко впервые обратил внимание на желтоватые пятна от табака на его растрепанных бакенбардах поближе к уголкам рта. На столике лежали утренние газеты, сплошь итальянские.

– А нет ли в Болонье приличной английской газеты? – спросил Марко.

– Почему вас это интересует?

– Сам не знаю. Хочется иногда узнать, что творится за океаном.

– Я время от времени покупаю «Гералд трибюн». Читая ее, я чувствую себя счастливым, оттого что живу здесь, вдали от всей этой преступности, торговли наркотиками, загрязнения воздуха и политических скандалов. Американское общество насквозь прогнило. А правительство – воплощение лицемерия. И это самая передовая демократия на свете. Ха! Конгресс покупается и находится на содержании у богатеев.

Оглянувшись с таким видом, точно собирался сплюнуть, Рудольф вдруг сунул в рот трубку и плотно сжал зубами. Марко даже задержал дыхание, ожидая нового ядовитого замечания в адрес Соединенных Штатов. Но момент напряженности миновал. Оба мирно отхлебнули кофе.

– Мне ненавистно американское правительство, – горько посетовал Рудольф.

Браво, подумал Марко.

– А как насчет канадского? – спросил он.

– Вам я ставлю оценку повыше. Впрочем, ненамного.

Марко сделал вид, что польщен, и поспешил сменить тему. Сказал, что собирается теперь съездить в Венецию. Конечно, Рудольф бывал там неоднократно и дал массу советов. Марко даже начал записывать с таким видом, будто собирался побежать на вокзал. Затем назвал Милан, но по этому поводу Рудольф энтузиазма не проявил – из-за «фашиствующих типов правого крыла», обосновавшихся в этом городе.

– Это была база Муссолини, на которую опиралась его власть, – сказал он, приглушив голос, словно все прочие коммунисты в баре «Фонтана» могли взорваться от негодования при одном упоминании этого диктатора.

Когда стало очевидным, что Рудольф собирается сидеть и говорить все утро, Марко решил откланяться. Они договорились встретиться здесь же в то же самое время в следующий понедельник.

Начался снежок, и на улице Ирнерио обозначились следы от шин грузовых фургончиков. Покинув теплое кафе, Марко снова подивился архитекторам древней Болоньи, придумавшим почти тридцать километров крытых тротуаров в старом городе. Он прошел несколько кварталов к востоку, затем повернул на юг по улице Независимости, широкому элегантному проспекту, построенному в семидесятые годы девятнадцатого века, чтобы знатные люди, обитавшие в центре, могли без труда добираться до железнодорожного вокзала в северной части города. Переходя улицу Марсала, Марко провалился в сугроб и почувствовал, что промочил правую ногу.

Он нехорошим словом помянул Луиджи, не обеспечившего ему надлежащий гардероб, – ведь если начнутся снегопады, то понадобятся крепкие зимние ботинки. Вслед за этим он разразился внутренним монологом о недостаточном финансировании со стороны тех, кто обеспечивал сейчас его пребывание в этом городе. Они запихнули его в Болонью, тратят кучу денег на занятия языком и съемные квартиры, не говоря уж о еде, дабы он не умер. По его мнению, они просто транжирили время и большие деньги. Куда лучше было бы отправить его в Лондон или Сидней, где полно американцев и все говорят по-английски. Там он затерялся бы с гораздо меньшими усилиями.

Неожиданно Луиджи поравнялся с ним на тротуаре.

– Буон джорно, – поздоровался он.

Марко остановился и, улыбнувшись, протянул ему руку:

– Буон джорно, Луиджи, вы, никак, снова за мной следите?

– Вовсе нет. Я вышел пройтись, увидел вас на другой стороне улицы. Я обожаю снег, Марко. А вы?

Они пошли рядом неспешным шагом. Марко хотел верить своему другу, но сомневался, что они встретились случайно.

– Мне здесь нравится. В Болонье гораздо лучше, чем в Вашингтоне, особенно в час пик. Кстати, а чем вы занимаетесь целыми днями, Луиджи? Я могу спросить?

– Конечно. Можете спросить, что пожелаете.

– Я так и думал. Знаете ли, у меня две жалобы. Вообще-то даже целых три.

– Неудивительно. Вы пили кофе?

– Да, но выпил бы еще чашечку.

Луиджи кивком показал маленькое кафе на углу. Они вошли, все столики были заняты, поэтому они пристроились у стойки бара и заказали эспрессо.

– Итак, первая жалоба? – тихо спросил Луиджи.

Марко придвинулся ближе, их головы почти соприкасались.

– Первые две жалобы тесно связаны. Во-первых, деньги. Много мне не требуется, но я хотел бы получать нечто вроде фиксированных выплат. Нищета отвратительна, Луиджи. Я чувствовал бы себя гораздо лучше, если бы у меня были деньги в кармане и мне не приходилось бы их копить для покупки необходимых вещей.

– Сколько?

– Не знаю. Я давно уже не торговался относительно своего содержания. Что, если я попрошу для начала сотню евро в неделю? Тогда я смогу покупать газеты, журналы, книги, еду – видите, я говорю о самых простых покупках. Дядюшка Сэм оплачивает мою квартиру, и я ему премного благодарен. Если задуматься, он делает это шесть последних лет.